Как Вы можете оценить влияние кризиса на благотворительную сферу?

Т. З.: В конце 2014 г. в нашей сфере существовала преимущественно паника и понимание того, что в 2015 году все не будет так, как было до сегодняшнего дня, но никто не понимал, что же именно произойдет. Поэтому любая Кассандра приветствовалась – я имею в виду, что появилось так много неожиданных людей, которые рассказывали, как надо жить НКО. Это даже грустно. И это результат того, что люди напуганы и дезориентированы. И именно поэтому так страстно ищут того, кто может объяснить, что будет дальше.

А сейчас уже прошел первый квартал 2015 г. и стало более понятно, как кризис влияет на нашу работу. Здесь существует два принципиальных подхода. Одни НКО повторяют все время: «Денег нет. Денег нет», а вторые отрицают вообще какое-либо влияние кризиса на их деятельность. Я не берусь анализировать в рамках интервью-формата, кто и почему говорит подобные вещи, поскольку на это наверняка есть причины. Но хотела бы обратить внимание на другой важный фактор, который сильно влияет на развитие сектора в целом. Этот фактор был неочевиден в конце прошлого года, но стал играть существенную роль сейчас. Это боязнь некоммерческих организаций (в широком смысле) брать иностранные деньги. Почему это важно? Те, кто мог бы дать деньги на развитие сектора, на благотворительные программы, не могут их дать, потому что сектор отказывается брать эти деньги (я имею в виду даже самые продвинутые организации, что уж говорить о региональных НКО маленького или среднего размера), а «заместительных» иностранным денег пока нет. Ни государство, ни бизнес, ни граждане пока не созрели для этого. Процесс осознания занимает время. И эта тенденция касается не только правозащитных организаций, но и тех, кто никакого отношения к политической деятельности не имеет.

Можно ли уже сейчас говорить о сокращении присутствия участников в социальной нише? Или пока можно это только прогнозировать?

Т. З.: Пока что есть только опасения, что будет сокращение. Я тоже эти опасения разделяю. А на вопрос «почему? Отвечу – потому что кризис. А уж оправдаются ли эти прогнозы, будет видно уже к июлю. Я думаю, что к этому времени все будет понятно. Во всяком случае, на ближайшую перспективу.

Существуют ли сегодня методы оценки эффективности социальных программ как мера антикризисного регулирования?

Т. З.: Вопрос эффективности социальных программ фондов вообще непраздный. Даже в «тихие-мирные» времена он остается часто без ответа. А в ситуации неопределенности, как нынче, представляется искренне избыточным. Потому что пока непонятно, кто именно из фондов, и какие именно программы будет сокращать. Поживем – увидим: сначала посмотрим, кто и что сократил, а потом задумаемся, почему сократил. Был ли это вопрос эффективности или какая иная причина стояла за этим.

Учитывая всё выше сказанное, можно ли выделить системные проблемы в сфере благотворительности?

Т. З.: Можно выделить целый комплекс проблем. Это проблема с ресурсами (не только денежными), с деньгами на устойчивое развитие некоммерческих организаций, с непопулярными темами для сбора денег, проблема с оценкой проектов, которые собирают деньги на различных краудфандинговых площадках, с отсутствием партнерства между НКО и в качестве работы с государством. Чтобы решить их, благотворительный рынок должен просто развиваться – медленно, неуклонно, желательно, без кризисов и потрясений. И постепенно все эти неровности выровняются, потому что сам рынок будет более зрелым и развитым и, как следствие, более профессиональным.

Что изменилось в сфере благотворительности за 5 лет, и как в 2008 году экономическая ситуация повлияла на деятельность Вашего фонда. Какие новые технологии работы появились за эти годы?

Т. З.: Рынок благотворительности значительно развился за эти годы. Выросли фонды-гиганты, собирающие деньги, о которых и помыслить нельзя было десять лет тому назад. Развился и продолжает развиваться краудфандинг, сменились акценты у многих компаний в том, на какие проекты давать деньги. В последние годы самым большим успехом пользуется сбор денег на конкретные случаи. Стихийные бедствия и помощь населению, пострадавшему в ходе них, становятся в центре общественного внимания. Религиозная благотворительность стремительно развивается и набирает темпы. В 2008-2009 годах на наш фонд кризис повлиял не сразу. Первое существенное снижение финансовых результатов у нас случилось не в 2009, а в 2010 году, когда общий объем снизился на 30%. Нас не покинули наши доноры, но они стали давать меньше денег. И все последующие годы мы шли к тому, чтобы ситуацию выровнять.

Среди новых технологий можно выделить отчисление части зарплат сотрудников компаний в пользу НКО, наличие возможности получить налоговый возврат для частных лиц, сделавших пожертвование в НКО, сбор денег исключительно на покрытие административных расходов НКО и развитие системы государственных грантов. Что касается КСО, то российские компании начали активно включаться в программы по КСО, заниматься социальным маркетингом, развивать корпоративное волонтерство. В последние годы усилилась потребность бизнеса в признании и во взаимодействии с властью. Также, компании вынуждены быть более избирательными, так как некоторые сферы бизнеса подверглись ужесточению со стороны законодательства (табачная, алкогольная отрасли, например).

Существуют ли сегодня способы адаптации социальных программ под новые условия и с чего лучше всего начинать оптимизацию?

Т. З.:Если очень коротко об адаптации к новым условиям – это отделить то, что необходимо, от того, что хочется, и урезать то, от чего можно отказаться. НКО должны освоить новый для себя прием, который широко распространен в бизнес среде в странах с развивающейся экономикой и высокими рисками ведения бизнеса – управление рисками, в первую очередь, финансовыми, имея в виду нынешнюю ситуацию.

Оптимизация же начинается с того, чтобы сесть, задуматься и ответить на ряд основных вопросов – нужно ли что-то оптимизировать вообще? Почему сейчас? Что произойдет, если вы не сделаете эту оптимизацию? Куда вы хотите прийти в результате оптимизации? Что станет объектом оптимизации внутри фонда? Кто может быть вашим союзником и помощником в этом процессе? Что может помешать этому? Одной оптимизации будет достаточно? Кто платит за банкет? Вот когда вы сядете и ответите себе на эти вопросы, это и будет началом дороги «в тысячу ли».

Какие компенсаторные механизмы можно выделить для поддержки «просевших зон» от государства, от бизнеса, от общества?

Т. З.: Государство должно помогать социально уязвимым категориям населения (например, индексировать пенсии), давать льготы бизнесу на развитие, выдавать субсидии НКО, передавать часть услуг на аутсорсинг НКО, принять закон, позволяющий снижать налоговое бремя компаниям, которые делают пожертвования в пользу НКО. Но это – глобальная история на уровне страны. По поводу просевших зон – например, устойчивое институциональное развитие сектора явно пострадает больше, чем такая сфера, как помощь детям. В нынешних условиях нужно будет более четко и целенаправленно работать с бизнесом, чтобы объяснять, что развитие без устойчивости невозможно, а в кризисе оно становится еще более важным фактором выживания сектора.

Ну а общество – в нашем с Вами лице – и так будет помогать. При этом важно помнить об одном важном факте: для того, чтобы до общества донести какие-то идеи, в них нужно сначала вложить ресурсы, в первую очередь, денежные. И лишь потом пожинать плоды общественной поддержки. Самые сильные НКО своим примером показывают результативность этого подхода.

Какие КСО программы наиболее востребованы в кризис, и как их встроить в социальную стратегию без ущерба для основных направлений деятельности бизнеса?

Т. З.:Надо понимать, что в кризис не все сферы страдают одинаково. Например, сейчас наибольшему негативному влиянию подверглись нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая отрасли, банковская и финансовая сферы, строительство, девелопмент, транспорт, высокопрофессиональные услуги. Значит, они и будут в первую очередь урезать свои бюджеты на благотворительность, как непрофильный актив. А есть сектор товаров народного потребления - он пострадал меньше. Пока. Это некий факт, который влияет на весь бизнес, что страдают не все одинаково. А внутри этой парадигмы будут продолжать развиваться следующие направления: помощь детям, образование, пожилые люди, экология. Они как были встроены до кризиса, так и будут встроенными в социальную стратегию, просто на них будет тратиться меньше денег. А деньги замещать будет волонтерство, профессиональные бесплатные услуги и вещи. И программы будут выбираться с прицелом на то, чтобы они были ближе к основной деятельности бизнеса.

Какие ожидания у участников благотворительного рынка есть от государства?

Т. З.: У меня их много. Во-первых, не надо каждую часть благотворительной деятельности сопровождать изданием нового закона. Вместо этого все законодательные инициативы, исходящие из нижней или верхней палат Государственной Думы, нужно пытаться инкорпорировать в корпус уже существующих законодательных актов, регулирующих работу некоммерческого сектора.

Во-вторых, я хотела бы, чтобы государство приняло закон, дающий налоговые льготы бизнесу, жертвующему деньги в пользу НКО. Это очень важно для всех заинтересованных лиц – государства, бизнеса, граждан.

В-третьих, хочется, чтобы вся государственная риторика в области благотворительности была направлена на продвижение в сознании граждан идеи о важности, нужности и полезности такой простой вещи, как помощь нуждающимся. Будь то человек, природа или животные.

И наконец, в-четвертых, необходимо выдавать государственные гранты на проекты, которые реально и долгосрочно изменяют жизнь людей к лучшему, а не на акции и одноразовые события.

Какой прогноз можно дать для сферы благотворительности? Как изменится её структура и сферы влияния? Какие новые технологии и методики будут выстраиваться? Какие есть к этому предпосылки?

Т. З.:Сфера благотворительности выживет и никуда не денется. Кризис ее потреплет, как обычно и происходит, но не уничтожит.

Меньше всего от кризиса пострадают те НКО, у которых диверсифицированный финансовый портфель, т.е. которые получают деньги из разных источников.

Структура помощи не изменится в ближайшие годы. Как был у нас в стране фокус на помощь детям и на операции, так он и останется. И это не связано с кризисом. Это связано в первую очередь с уровнем социального сознания населения. Население голосует своим рублем за сферы влияния и за структуру.

Добавятся новые темы: чрезвычайные ситуации, катастрофы и религия, причем не только православная. Будет еще что-то, связанное с образованием и медициной, но более конкретно пока не могу сказать.

Будет развиваться краудфандинг и все, что связано с технологиями, облегчающими гражданам возможность оказать помощь (СМС, прямое списание, отчисление процента с зарплат сотрудников компаний).

Как можно использовать кризисное влияние в позитивном ключе?

Т. З.:Можно и нужно. Любой кризис – это передышка, возможность сесть, выдохнуть и задуматься о главном. В этот период можно подумать о других вещах, до которых раньше не доходили руки, например, о построении партнерств, о консолидации сектора по тематикам, о переформатировании собственной деятельности в сторону отделения важного от второстепенного.