Как можно охарактеризовать модель взаимоотношений государства и общества сегодня?

Н.К.: Можно сказать, что сейчас реализуется смешанная модель, но медленно и неумолимо происходит переход к партнёрской системе отношений между обществом и государством. Появляется такое понятие, как государственно-общественный договор. Например, в области образования уже такой существует, в области медицины тоже начинает потихонечку складываться. Таким образом, и государственная, и общественная системы эволюционируют. Между ними выстраиваются определенные экономические отношения, построенные на балансе, потому что ведь наполнение бюджета и экономика страны формируются от того же самого общества, в котором есть и экономические субъекты, и те, кто вынужден жить за счет государства – либо потому что маленький, либо потому что слабый. Но они тоже способны принести посильную пользу этому государству. Эволюционирование любой государственной системы и в том числе системы отношений и социальных гарантий, а значит, и развитие социального бизнеса происходит не случайно, а в соответствии с более глобальными изменениями. Такими, как, например, взросление общества в целом, формирование гражданского общества и поиск новых моделей государственной экономики.

Какие мировые тенденции государственного участия можно выделить?

Н.К.: Во всем мире наблюдается глобальный тренд – развитие социальной экономики. И в каждой стране реализуется своя модель. Пока мы не можем сказать, что она есть де-юре, как закреплённая в формате экономической системы, но она уже есть де-факто. Это было признано на прошлогоднем международном форуме социального бизнеса в Корее, где в подавляющем большинстве докладов описывались различные модели коммуникаций, деловых и экономических, интеграций предпринимателей, местных территориальных сообществ, занимающихся решением социальных вопросов, а также разные модели социально ориентированного бизнеса, включение НКО в социально-ориентированные проекты компаний. Речь шла о социальном предпринимательстве, которое в 136 странах уже признается как 4-ый сектор экономики и активно поддерживается со стороны власти. Все остальные государства, так или иначе, ищут методы повышения экономической активности граждан, новые формы взаимодействия между государством, бизнесом и обществом, чтобы социально уязвимые категории населения могли бы помочь сами себе: найти работу, обеспечить занятость, по сути, найти способ встроиться в систему экономических отношений и возможность самореализации. Для этого нужно найти, что можно произвести и обменять (продукцию, услуги, компетенции) на желаемые блага. Осуществление этого обмена и есть содержание экономических отношений, и оно всегда будет существовать, потому что выгодно для каждого участника.

Согласно мировым тенденциям перехода к «социальной экономике» стоит заметить, что во многих странах существуют налоговые льготы для социально-ответственного бизнеса. Россия одна из немногих стран, где их нет. Почему?

Н.К.: Давайте станем гражданами и государственниками в одном лице и посчитаем, во что нам обойдется такое-то количество льгот для предпринимателей. Допустим, снимаем c определенной категории предпринимателей налоговое бремя. Предположим, у нас их сто тысяч. Большинство из них локализованы в регионах. Условно 10 регионов по 10 тысяч. У них хороший бизнес, допустим – это сетевые магазины. Они говорят, что могли бы предоставить скидки для старушек, инвалидов, ветеранов. Согласны даже столовую открыть и бесплатно кормить нуждающихся. Но просят дать им налоговые каникулы хотя бы на этот объем товара, который они будут реализовывать по социальной программе. Посчитаем, а сколько регион недополучит налоговых поступлений от того, что с этого предпринимателя будут брать меньше налогов. При этом данная социальная акция не является бесплатной. Это оказание услуг, но по очень разумным сниженным ставкам.

И вот, когда мы начинаем считать в масштабе каждого региона или всей страны, и когда это доходит до категории больших чисел и недобора налоговых поступлений в региональный бюджет, из которого финансируется та самая социальная сфера, мы понимаем, что пару школ не достроят, или какую-нибудь больницу, или фельдшерский акушерский пункт. Денег не хватит, потому что мы столько-то налогов должны отдать в федеральный бюджет, а нам столько-то денег надо в рамках нашей целевой программы на социальную сферу. А на бюджете региона, например, «висит» выплата надбавок пенсионерам или учителям, что утяжеляет бремя расходов на социальную сферу. При этом нагрузка на федеральный бюджет предполагает, в том числе содержание множества других государственных институтов, которые реализуют функции безопасности, социальной защиты или предоставления социальных гарантий. И это всегда дорого обходится, особенно в условиях кризиса. Плюс еще на федеральный бюджет ложится нагрузка по развитию Крыма, по гуманитарному обеспечению Украины, помощи людям и многое другое. Нагрузка на бюджет возросла в разы, а возможностей у федерального бюджета, а соответственно, и у региональных бюджетов, стало намного меньше. Причем происходит секвестрование бюджета по наименее «травматичным» статьям расходов. И если мы в этих условиях дадим налоговые каникулы исключительно для всех предпринимателей, без разбора, у нас получается разрыв между необходимым количеством собранных налоговых поступлений и необходимым объемом затрат, которые нам предстоят. Плюс ко всему прочему постоянно выдаивается резервный фонд, который не берется из ниоткуда. Это очень серьезная задача государственного управления: решить какие, сколько и кому дать льготы. У нас раньше не было такого, что мы вынуждены пересматривать бюджет два раза в год. А сейчас есть, причем, с одной стороны, это зависимость бюджета от нефтяной иглы, но не настолько, чтобы мы весь бюджет могли покрывать только этими деньгами. Остальная часть бюджета покрывается как раз поступлениями от субъектов других секторов экономики, где  есть и крупный, и средний, и малый бизнес. Государство всегда помогает бизнесу, но формы и объемы поддержки разные. Это и субсидии, и налоговые преференции, и льготы для определенных категорий. То есть, на самом деле государство идет на это, но локально, чтобы не потерять возможности для реализации своих социальных обязательств в той мере, в какой оно гарантирует гражданам доступность социальных услуг.

Социальный бизнес сейчас начинает играть все более важную роль в сфере повышения доступности качества услуг в социальной сфере, и государственную политику его поддержки, конечно, необходимо совершенствовать. Сегодня, несмотря на огромные усилия Департамента малого и среднего предпринимательства Минэкономразвития, все еще недостаточно, например, мер поддержки социального предпринимательства.

Во-первых, отсутствие в Федеральном законодательстве такого понятия не позволяет оказывать поддержку социальных проектов на многих, социально значимых направлениях. Однако, даже при наличии хороших законов, правоприменительная практика, как правило, оставляет желать лучшего.

Во-вторых, наличие мер поддержки и выделение бюджетных денег на социальные проекты, еще не означает, что регионы запросят эти суммы или смогут полностью освоить те, что взяли. Региональные власти недостаточно хорошо пока работают с населением. Очень часто предприниматели даже не знают, что имеют право вписаться в категорию социальных предпринимателей и получить деньги на свои проекты.

В-третьих, региональные власти часто не в полной мере понимают, что им выгодно сейчас заниматься созданием определенных институтов поддержки социального предпринимательства и социальной ответственности бизнеса, хотя бы с точки зрения снижения нагрузки на региональный бюджет на социальную сферу. Без наличия таких институтов в регионах, из которых образуется инфраструктура поддержки социальных проектов, социальное развитие не может быть обеспечено.

Есть ли какие-то нематериальные формы стимулирования развития социально ответственного бизнеса?

Н.К.: Давайте разделим, что такое поддержка, что такое стимулирование и что такое нематериальное поощрение. Это разные методы. Понимаете, мотивация – это когда у человека появляется осознанное желание, и он эту мотивацию ощущает, например, как желание поесть, а вот стимула съесть то или иное блюдо у него может и не быть. И желание в вас может дремать и не побуждать вас к действию. Я к тому, что очень мало есть людей, которые осознают свои желания, знают, чего хотят, и ищут способ, как этого добиться. Это целеустремлённые люди. Немного больше людей на самом деле очень хотели бы знать, что можно сделать, чтобы добиться желаемого, и тогда они ищут примеры других, изучают лучшие практики. То есть пока не больше 27-30% трудоспособного населения можно считать проактивными, уже простимулированными просто тем, что они хотят что-то делать. Остальные 70 % чаще склонны принимать на себя исполнительскую роль (а некоторые и вовсе придерживаются иждивенческой позиции) и просто хотят найти теплое место, где бы им платили зарплату, и они бы обменивали свое время на деньги. Но это не значит, что из них нельзя сделать предпринимателей. Можно. Когда мне говорят, что предпринимателями не становятся, а рождаются, я согласна, но только отчасти. На самом деле, культура предпринимательства приобретается в процессе обучения, потом на практике. Это, прежде всего, культура отношения к жизни, когда ты способен что-то реально предпринять, чтобы реализовать свои маленькие или большие мечты. Это культура экономически грамотных и организационно правильных действий, которым должен научиться каждый человек, если хочет стать хозяином своей судьбы.

Так вот, мотивацией для социального бизнеса является достижение социально значимых целей, и в этом процессе – такой материальный стимул как деньги – только средство, а нематериальными стимулами, например, могут быть – расширение клиентской базы или повышения рейтинга компании, или, наконец, уважение окружающих, известность, которые тоже приносят определенные дивиденды.

В системе государственной поддержки социально ответственного бизнеса сегодня присутствуют и материальные и не материальные стимулы. Финансовая и имущественная поддержка – это материальные стимулы, а например, информационная, консультационная помощь, премирование компаний – нематериальные. Только нужно помнить, что любая, даже информационная, поддержка или проведение мероприятий по премированию компаний, тоже всегда стоят денег.

Вообще стимулы для бизнеса, наверное, можно сравнить с морковкой для осла. Морковка, привязана на жердочке перед ослом. Он к ней все время стремится, но не достигает. Вот вам наличие вещественного стимула в его нематериальном выражении, скушать морковку не может, но всегда движется в направлении своего «светлого и сытого» будущего. Материальные же стимулы, скорее походят на копьё, которое подталкивает несчастного осла к морковке, которая реально висит перед ним, и он потенциально в будущем может ее скушать. Поэтому нематериальные стимулы работают, как морковка недосягаемая, а материальные, соответственно и ответственность за деньги или за их не освоение – как копье сзади.

Но об этих мерах поддержки знают не многие. Какова роль информатизации в этой связи?

Н.К.: Сейчас не хватает скорее не каналов информации, поступающей от органов власти, а тех, кто может эту информацию донести до реального потребителя, до предпринимателей, и еще важнее – до тех, кто может ими стать. Допустим, на уровне региона начинается конкурс, но у людей, знающих, что где-то раздают деньги, существует психологический барьер и неверие, что это касается их непосредственно.

Существует непонимание, что если они вовремя не поднимут свои проекты на уровень региона, регион не соберет достаточное количество заявок и не подаст их на федеральный уровень, на котором принимается решение, сколько какому региону дать денег. Соответственно, регионы никогда не запрашивают в нужном количестве финансы на реализацию необходимого количества социальных проектов. Но даже если регион запрашивает бюджетные средства, но плохо работает с населением, тогда оттуда не поступают запросы, заявки на региональный конкурс, где раздают субсидии и оказывают другие методы поддержки социальному бизнесу. Возникает замкнутый порочный круг. Департамент малого и среднего предпринимательства каждый год у Минфина, особенно в кризис, с большим трудом эти деньги выбивает, доказывает, обосновывает, что нужно развивать малое и среднее предпринимательство, особенно - социальное. А снизу не возникает достаточное количество запросов.

Сейчас в интернете появилось огромное количество сайтов организаций, которые реализуют социально значимые проекты, развивается и проект «Открытые данные», призванный расширить спектр информации, доступной населению, в том числе для ведения бизнеса. Информатизация – вообще мощный инструмент обеспечения обратной связи между государством и обществом, между всеми участниками экономического процесса, но только одно наличие информации о существующих мерах поддержки где-то в бескрайних просторах интернета, не способно открыть для граждан возможность получения этой поддержки. Нужно активно работать с населением на местах. 

Но не должно ли стать государство само главным заказчиком услуг НКО и социально-ответственного бизнеса, чтобы простимулировать его развитие?

Н.К.: Безусловно, это то, чего не хватает сегодня в государственной политике. Но при такой загруженности министерств, наверное, нужно создавать какие-то другие органы для того, чтобы они этим занимались. Действительно, тогда государство будет выступать соинвестором стартапных проектов по развитию того, что ему надо для развития территориальной экономики и решения социальных проблем. Необходим инфраструктурный подход к реализации социально значимых проектов с точки зрения наличия достаточного количества необходимых институтов развития. Любой механизм реализации государственной политики, включая поддержку предпринимательства, и в частности социального бизнеса, и есть тот самый стимул, который должен показать, что наличие возможности уже само по себе стимул для активных действий. Но эти возможности надо грамотно преподносить. Вот смотрите – какую морковку вы выберите, если она по одной цене: грязную или чистую. Очевидно, что чистую. Так и стимулы нужно упаковывать и правильно подавать, и прилавок для этого товара должен быть организован, и покупателей нужно на этот рынок зазывать. Для этого и существуют институты развития.

Заказчиком услуг в социальной сфере в конечном итоге является все общество, потому что каждый гражданин заинтересован в доступных и качественных услугах здравоохранения, образования, культуры, спорта, ЖКХ и пр. Изрядная часть этих услуг относится к разряду государственных гарантий, поэтому именно государство сегодня через систему государственного и муниципального заказа является генеральным заказчиком. Но в социальной сфере сейчас активно начинает работать негосударственный сектор, что выгодно и людям, получающим большее многообразие услуг, и государству, экономящему в какой-то мере бюджет. За счет привлечения негосударственного сектора в сферу социальных услуг уже сейчас решается часть социальных проблем, например, нехватки мест в детских садах. Однако, чтобы негосударственный сектор (а это и НКО и МСП) еще больше смог помочь государству и выжить сам, в настоящий момент необходима финансовая поддержка из бюджета. Здесь работают субсидии, но социальных проблем много, а субъектов, реализующих социальные проекты, пока мало, да и масштабность этих проблем не позволяет их решить пока только за счет привлечения НКО или малых предпринимателей. В этой ситуации наилучшим решением будет, если  государство станет инвестором определенных стартапов, только не всех подряд, а только тех, которые могут создать очаги развития, создать рабочие места, наладить социальный бизнес, чтобы потом передать его управление малому бизнесу. Если бы, например, при приватизации сферы ЖКХ было бы так сделано, мы бы не имели сейчас такой ситуации. Такие очаги развития за счет государственных инвестиций могут возникнуть, только если государство будет вкладывать в перспективные, флагманские проекты, влияющие на развитие муниципальной, территориальной экономики. Их еще иногда называют проектами развития или вытягивающими проектами, когда рассчитывается, кому и сколько необходимо вложить в проект, а государство выступает как пилотный инвестор только на стадии стартапа проекта, а потом продает этот бизнес. Выгодно всем: и государству, которое вложит немного денег для того, чтобы проект пошел, и бизнесу, который получит этот бизнес в состоянии рентабельности. Так, наверное, и должна работать система приватизации, когда бизнес подхватывает и развивает государственные социальные стартапы. А дальше, на следующем этапе, в эту деятельность вовлекаются все более широкие круги населения, которые заинтересованы в том, чтобы этот социальный бизнес развивался. Это еще одна причина, по которой социальный бизнес является основой экономики будущего, потому что это наиболее комплексный многофункциональный инструмент вовлечения населения в экономическую деятельность и самый эффективный инструмент формирования социального партнерства, но его нужно развивать, поддерживая на старте, а без развития системы государственного заказа это трудно сделать.

А что мешает развитию такого системного социального партнерства?

Н.К.: С одной стороны, это непонимание, что же на самом деле это такое - системные решения, и как они реализуются на практике, а для понимания этого необходима методология. И как бы мы не отказывались от теории, на самом деле ни один проект без грамотной методологии не будет обладать теми самыми системными свойствами, проявление которых и делает бизнес успешным. Ни одно управленческое решение не будет грамотным, пока оно не будет основано на системной методологии. Без этого невозможно разработать ни одну технологию, которая будет применима на практике и востребована к моменту своего появления на свет в широких масштабах. Если идти методом проб и ошибок, методом натурного эксперимента, мы никогда не угонимся за прогрессом, источником которого являемся не мы, а другие страны, соответственно, наши идеи будут умирать, еще не родившись на свет, а наши технологии всегда будут неизбежно устаревать еще на подходе к рынку.

Пока идет пилотный проект, экономическая ситуация меняется, нужны уже другие решения, поэтому и получается, пока мы пробуем, другие страны давно уже делают и улучшают. А если сначала теоретически проработать ту организационную или экономическую модель, которую нужно внедрить, или, например, совокупность решений по мерам господдержки, по стимулам, материальным и нематериальным, для разных категорий населения, по дифференцированным стандартам оказания социальных услуг, тогда мы получим более внятные управленческие решения с грамотными механизмами реализации. Без проведения предварительной научно-исследовательской работы натурные эксперименты над социумом (например, как множество пережитых нами реформ) должны быть вообще запрещены, потому что их последствиями, как правило, является не укрепление, а ослабление общества и государства.

Социальное партнерство, которое предполагает включение большого количества участников, у каждого из которых свои цели, ценности и интересы, – это сложная социальная и организационная система, которая при своем построении также нуждается в методологии.

Кроме отсутствия понимания, какие модели партнерств будут наиболее успешными в сегодняшних условиях, проблемой при их формировании на практике является то, что люди, желающие решить свои личные проблемы, не видят и не знают, как они могут решить их сообща. Особенно это характерно для рынка социальных услуг.

Государство заинтересовано в развитии предпринимательства и оказывает поддержку, однако большинство малых предпринимателей жалуется, что условия развития бизнеса очень тяжелые и вряд ли станут лучше в кризис. Что делать?

Н.К.: Государство сегодня функционирует во многом как управляющая корпорация, и для того, чтобы укрепить экономику, вкладывает преимущественно в те отрасли, которые способны дать как можно большую отдачу, как можно больше принесли доходы в бюджет. Например, через механизм государственных корпораций оно инвестирует в разведку, в фундаментальные исследования и развивает крупный бизнес в нефтяной сфере. Но при этом, как правило, малое предпринимательство, когда государство обращает внимание только на развитие крупного бизнеса, остается в стороне, хотя в силу возможности охватить своей деятельностью много сегментов рынка, именно оно может помочь слезть бюджету нашего государства с нефтяной иглы. Но бизнес «малый» и выжить в одиночку предпринимателям крайне трудно в сегодняшней ситуации. Более того, поддержка малого бизнеса размывается по единичным получателям, вот и получается, что вместо эффектов от развития целого сектора экономики за счет малого бизнеса, мы имеем в лучшем случае одиночные бизнесы, рассыпанные по всей России и, как правило, не очень жизнеспособные.

Сейчас нужно аккумулировать средства поддержки и направить их на проекты, которые будут более значимы для территориальной экономики, в том числе – для изменения структуры рынка. Поэтому мы пришли к тому, что предложили попробовать развить не единичные структуры малого бизнеса, а экосистему предпринимательства, и такие пилотные проекты поддержаны Минэкономразвития. Например, одна из актуальных тем сейчас, с точки зрения продовольственной безопасности, обеспечение здорового питания детей, пожилых, опять тех же самых социально уязвимых слоев населения. И здесь нужно создавать партнерства, в которые входят не только предприятия, производящие и перерабатывающие пищевую продукцию, не только потребители этой продукции, но и те, кто оказывает услуги обеспечивающего, вспомогательного и сопутствующего свойства. По сути, получается полная система жизнеобеспечения населения.  Второй формат пилотного проекта – это создание экосистем бизнеса в регионах, предусматривающих формирование вокруг крупного предприятия сети средних и малых, которые полностью будут закрывать потребности этого крупного предприятия, и оно сможет давать развиваться вокруг себя социально-ориентированному бизнесу. При создании таких экосистем должно учитываться много особенностей территории, на которой они будут создаваться. Только в этом случае можно грамотно сочетать технологический и экономический уклады, которые необходимо развивать на этой территории, с теми жизненными укладами, которые хочет сохранить или развить местное население.

В целом оптимизация доли участия государства в бизнесе происходит за счет того, что органы государственной власти совершенствуют систему регуляторов. 

Какие зоны социальной сферы будут приоритетными сейчас для государства?

Н.К.: Думаю, именно те, что связаны с жизнеобеспечением, в первую очередь. Решением проблемы продовольственного обеспечения уже всерьез озаботилось Правительство, однако, на мой взгляд, предлагаемый комплекс мер носит несистемный и не масштабный характер, хотя риск, что эта проблема будет нарастать, в нынешней ситуации очень велик.

По-прежнему не во всех регионах решена проблема с детскими садами, и хотя возможность субсидий на открытие частного детского сада есть, незнание об этих возможностях или нежелание предпринимателей получать лицензию, приводит к тому, что в этом направлении проблемы остаются нерешенными.

В принципе, приоритетными направлениями социальной сферы, являются и будут являться те, где большое количество проблем, которое государство не может решить само только за счет выполнения своих обязательств.

И еще те, где государственные бюджетные учреждения, в принципе не могут предложить новые, интересные населению услуги. Таких направлений социального бизнеса может быть очень много, потому что перспективность той или иной услуги, в конечном счете, определяется тем, насколько она интересна потребителю.

В сфере социальных услуг должно работать и государство, обеспечивая необходимый уровень социальных гарантий, и бизнес, обеспечивающий удовлетворение множества разнообразных потребностей граждан. Направления – те же, только услуги разные.

Известно, что на уровне муниципальных образований, всегда очень трудно найти деньги на решение социальных проблем, которые имеют тенденцию расти как ком. Без социального предпринимательства здесь не обойтись никак, но для того, чтобы оно реально смогло помочь и государству и обществу решить эти проблемы, необходимо расширить спектр социальных услуг и снизить административные барьеры, чтобы социальный бизнес смог туда войти.

Социальный бизнес – это, прежде всего, социально ориентированные проекты, которые могут быть трансформированы в проекты развития, не требующие большой стартовой поддержки. Более того, они не потребуют в отличие, например, от инновационного бизнеса много дополнительных вливаний. Этот бизнес способен постепенно становиться самодостаточным и устойчивым только за счет того, что люди начинают взаимодействовать друг с другом. Это похоже на снежный ком. Когда он еще маленький, он катится с маленькой скоростью, а когда он становится большим, он несется со страшной скоростью. Главное – задать ему правильное направление.