«Пугают, что утки из-под бабушек выносить придется. Как будто это плохо»
У Сергея Сорокина два сына. Ни один из них не служил в армии. Сергей помогал им избежать призыва, когда альтернативной гражданской службы (АГС)* еще не существовало. С тех пор уже 30 лет Сергей помогает призывникам, которые хотят пройти альтернативную службу.
Сам он пацифист и считает, что альтернативная служба — это единственный правильный выход для мужчины.
В своей деятельности Сергей опирается на философию Льва Толстого и Пифагора. Поэтому он занимается, как сам говорит, пропагандой АГС — в том числе на YouTube. Большую часть его работы составляет консультация призывников и тех, кто уже проходит альтернативную службу.
Сергей Сорокин
Сергей Сорокин, член московской хельсинской группы, участник группы «Движение против насилия»
По словам Сергея, военкоматы делают все возможное, чтобы призывники отказались от АГС. «Парни приходят в военкомат, — рассказывает он, — а их военком начинает грузить:
„Вы не докажете [свои убеждения], мы столько народу служить отправили — и вас отправим“.
Или говорит, что альтернативная служба — это на севере среди белых медведей или что утки придется выносить из-под лежачих бабуль. Это их любимая страшилка. Причем они так говорят, как будто за бабулями не надо ухаживать. Все эти полковники тоже будут лежачими больными, — смеется мужчина. — Вообще, стараются дать альтернативщикам самую отстойную работу с оплатой не выше МРОТ».
Даниил, который уже год проходит альтернативную службу в больнице, подтверждает: военкоматы усердно ищут причины отказать человеку в замене срочной службы на альтернативную.
«У срочников комиссия идет мгновенно, — говорит Даниил. — У нас, бывает, полчаса-час. Задают кучу каверзных вопросов. 90% из них нужны, чтобы найти повод отправить призывника на срочную. Сначала идут вопросы из разряда: „Если папу твоего бить будут, ты будешь в сторонке стоять? Если война начнется — тоже будешь дома отсиживаться?“ Еще они рекламируют армию: мол, у них все поменялось за последние годы, мы даже оружия в руки брать не будем». Старший брат Даниила тоже прошел альтернативную службу, поэтому юноше, по его словам, было проще получить разрешение на АГС.
За 30 лет, что Сергей помогает сознательным отказникам, сотни призывников обратились к нему за консультацией.
Многие из них проходят службу в больницах санитарами — Сергей уверен, что это достойное занятие.
«Как говорила моя бабушка, когда смотрела парад Победы, — вспоминает мужчина — забор во дворе поставить некому, все маршируют».
Даниил
Даниил — срочник, проходящий альтернативную гражданскую службу
Даниил отмечает, что утверждение «не служил — не мужик» уже устарело. «На АГС я сталкиваюсь с куда большими сложностями — и физическими, и интеллектуальными — чем мои сверстники в армии. Я приношу пользу: меняю подгузники бабушкам и дедушкам, гуляю с ними, кормлю их, мою их палаты. Во время коронавируса нас, как и других сотрудников больницы, перевели на вахтовый режим, мы на месяц заселялись в здание больницы, сейчас работаем сменами по две недели. Считаю, что долг Родине я отдаю так же, как срочники в армии».
«Мужчины напиваются, а мы выходим на дежурство»
Яна (героиня попросила изменить имя)
С детства хотелось работать в силовых структурах. «У меня отец милиционером был, — объясняет девушка, — и я сперва хотела пойти по его стопам. Позже разочаровалась и в нем, и в полиции: он сильно пил, нам с мамой приходилось вызывать милицию, чтобы его успокоить, но когда они приезжали, совсем не помогали».
Несмотря на это, Яна решила отслужить в армии. Ее привлекало, что благодаря военной дисциплине и физической подготовке можно чувствовать себя менее уязвимой. Женщина закончила военную академию и пришла в армию по контракту.
«При устройстве, — вспоминает Яна, — я прошла все круги бюрократического ада: военкомат требует миллион справок, их долго оформлять, придираются к каждой мелочи, пока бегаешь переоформлять — срок действия истекает, и все по новой. Не сравнить с тем, как устраивают мужчин: уже прошедших срочную моментально оформляют служить по контракту. Женщинам говорят: „Дверь там“».
Оформление у Яны заняло полгода. Несколько раз она чуть не сдалась.
«За парней все справки собирает военкомат, а нам самим надо проходить этот кошмар, — признается она. — И на каждом этапе устройства тебе говорят: „Женщины нам не нужны“. То „уйдешь в декрет“, то „ты не сможешь стрелять“ — хотя стреляют женщины отлично и работают прекрасно, я в этом убедилась за шесть лет службы.
Парням зеленый свет, а девушке нужно знакомых в армии искать. Тем, у кого отцы служили, проще. А с улицы почти нереально попасть на службу». Яна рассказывает, что в военкомате ей говорили, что не хотят брать женщин, потому что их «всему надо учить» или «не поставить на тяжелую технику».
Поначалу Яне и ее сослуживицам даже форму не выдали. «Через несколько месяцев нам все-таки дали одежду — одинакового размера на всех. Мы, конечно, дико в ней смотрелись.
Почему-то не выдали берцы — мы присягу в кроссовках принимали. Парней-контрактников всем обеспечили в первый день».
По словам Яны, служба у мужчин и женщин мало чем отличается. «Есть такие курсы выживания, — говорит девушка, — там у нас были чисто женские роты. Нас учили и стрелять, и ползать, и раненых перетаскивать, мы ходили в наряды, неделю жили в лесу. Там иногда относились немного свысока, когда что-то не получалось у женщин, но могли на что-то и закрыть глаза.
Метание гранат не у всех женщин проходило гладко — вот там могли поблажку дать. Зато сборка-разборка автомата у женщин получалась лучше, чем у мужчин. В остальном отличаются только нормативы по физподготовке. У женщин они проще — почти все они сдают на высший уровень и получают за это солидные надбавки. По всему остальному — стрелять, добежать до оружия, взять его на изготовку к бою и так далее — нормативы такие же, как у парней. Снег квадратами укладываем и траву красим тоже наравне с мужчинами», — смеется Яна.
Сейчас Яна — связист. Ее работа ничем не отличается от той, которую выполняют ее коллеги-мужчины. Но отличие в отношении к мужчинам и женщинам в армии иногда чувствуется. Например, женщине сложно попасть на руководящую должность. «Ты не можешь получить работу, — возмущается Яна, — которая тебе даст звание повыше и зарплату побольше. Не потому, что женщина не потянет какую-то нагрузку — там физических данных особых не требуется, просто так принято».
Яна усмехается, когда кто-то убеждает ее, что стеклянного потолка не существует — по ее словам, она бьется об этот потолок не первый год.
В день защитника Отечества, по словам Яны, особенно чувствуется несправедливое отношение к женщинам в армии. Родственники и друзья девушки поздравляют ее с праздником, но другие относятся к этому с предубеждением. «У гражданских, — говорит Яна, — есть стереотипы, что женщина в части спит с первым встречным. Или что мы перед мужчинами притворяемся слабыми.
Но намного обиднее, когда стереотипы есть у коллег. Если командиры устраивают какие-то мероприятия, редко кто вспоминает о женщинах: как ни прискорбно, наш день — 8 марта. Несправедливо: пока мужчины 23-го в честь „своего“ праздника напиваются, а 24-го приходят в себя, мы заступаем на дежурство».
*Альтернативная гражданская служба — это работа, которую проходят призывники, годные к службе в армии, но не желающие брать в руки оружие по своим убеждениям. Призывник не выбирает, где проходить альтернативную службу, хотя может оставить пожелания по поводу места работы. В остальном это обычная работа: часто альтернативщиков направляют на почту или в больницы в помощь санитарам. За АГС дают зарплату, во время службы призывник имеет право на отпуск и другие социальные гарантии.
