С началом учебного года занятия в классах начались не только в общеобразовательных школах и университетах, но и в детских домах. Детям, оставшимся без попечения родителей, тяжелее других поступать в вузы и получать качественное высшее образование.
В мае 2020 года в Госдуму был внесён законопроект, который предлагает сделать льготу при поступлении в вузы для детей-сирот бессрочной.
Образованием детей занимаются не только воспитатели детских домов, но и сотрудничающие с ними благотворительные организации. Фонд «Большая перемена» делает это вот уже 17 лет.
За эти годы преподаватели фонда помогли сотням детей поверить в себя, научиться ответственности, поступить в колледжи и университеты и не останавливаться на достигнутом.
Лучшая московская школа или детский дом?
Евгения Кац, преподаватель фонда «Большая Перемена»
Преподавателем в фонде я стала совершенно случайно. На тот момент я училась на филологическом факультете МГУ, мне было 20 лет. Соседка рассказала мне о фонде, который образовался недавно, сказала, что там сейчас требуются преподаватели, и я решила попробовать.
Это был февраль 2003 года, а фонд «Большая перемена» начал работать осенью 2002, то есть, я работаю практически с самого начала.
После защиты кандидатской диссертации меня звали работать в университет, в лучшие московские школы, но я не вижу смысла уходить. При этом вижу большой смысл работать в фонде.
Я вижу, как ребята меняются, это большая ценность.
У нас с коллегами есть общая задача, которую мы все понимаем и чувствуем: помочь ребятам стать более самостоятельными.
Смысл не в том, чтобы запихнуть в ребенка побольше английского, математики или русского. Мы понимаем, что отдельные предметы — это лишь средства. Смысл в том, чтобы поверить в себя, получить образование и жить после детского дома полноценной жизнью.
Ребята задают глубокие вопросы
У нас есть цикл занятий, мы называем его «Самоучка». Ребята учатся задавать вопросы. У кого-то с этим все в порядке, а кому-то тяжело сформулировать четкий понятный вопрос, иногда к этому приходится долго идти.
Вопросы бывают разными: от космоса и до того, как устроены машины. У моей коллеги была девочка, которая сказала, что ей ничего, кроме шоколада, неинтересно. И делала доклад только о нем.
Но чем дальше, тем больше они уходят в более глубокие темы. На последней конференции они обсуждали одиночество. Тема отозвалась, у многих ребят были глубокие мысли.
Что такое дружба? Как наладить отношения со своей девушкой? Почему меня бросила мама?
Потом они изучают свою тему, учатся находить ответы, оформляют все в связный текст и, если хотят, делятся этим на студенческой конференции.
Постепенно они видят, что педагог принимает любой их интерес, с уважением к ним относится, это важно.
Такую доверительную атмосферу редко можно встретить в обычной школе.
Это постепенно помогает ребятам открыться, поверить в себя, в то, что их поддерживают, и идти вперёд.
Вопрос жизни
Я не мыслю категорией «трудный подросток». Я вижу человека и стараюсь наладить с ним контакт. У меня был опыт работы с одарёнными детьми, там свои сложности.
Главное — видеть, что они самостоятельные личности, они субъекты. Я не засовываю знания в их головы, я пытаюсь поддержать их, чтобы они развивались, чтобы они росли.
Сейчас принято говорить не «ребёнок аутист», а ребёнок с аутизмом«. Возможно, стоило бы говорить не «трудный подросток», а подросток с трудностями в той или иной сфере. Это бы упразднило представления о ребёнке как об ущербном. Фокус был бы на том, что мы можем сделать, чтобы ребёнку помочь.
Инфантилизм — спутник сирот
Я была куратором девочки из коррекционного интерната. Она не закончила девять классов школы. Мы помогали ей определиться: кем ей стать, что выбрать?
Она размышляла о том, что ей нравится, что она хорошо умеет.
Мы сидели и разбирали списки профессий. Она проходила тесты в интернете, ей выпала фармацевтика. Профессия попала в точку. Она поступила в медицинский колледж, окончила его, благополучно работает и подумывает о высшем образовании в этой сфере.
Но я понимаю, что в общеобразовательной школе или в детском доме никто не будет вот так сидеть и разбираться, находить, что подходит именно этому человеку.
Ребята из детских домов идут куда-то компанией и попадают на специальность, которая совершенно им не подходит.
В самом начале работы некоторые ученики были старше меня. На уроке одна девушка сказала: «Мы же дети, нам надо все объяснять! Я такая: стоп. Какие дети? Я младше вас на два года!»
Это иллюстрирует еще одну проблему: инфантилизм. Нужна поддержка, чтобы психологический и физиологический возраст этих детей начали приближаться друг к другу.
На детский крик никто не подойдёт
Самое главное, что нужно понять: детский дом — не семья. Есть хорошие детские дома, где искренне заботятся о детях и делают много разумных вещей. Но если у ребёнка нет человека, к которому он привязан, который именно о нем заботится, — это стресс.
Для детей из детских домов хъарактерна выученная беспомощность. Это связано с тем, что они растут без родителей.
Ребенок, у которого есть родители, закричал - мама к нему подошла. Он понимает, что от него многое зависит. А здесь дети ни на что повлиять не могут.
В домах малютки очень тихо: дети привыкают, что кормить их будут по часам, и на крик никто не подойдет.
Семейному ребёнку, живущему отдельно, родители всегда могут помочь.
Ребёнок из детского дома после выпуска оказывается рядом с такими же ребятами. Часто даже в одном доме, в соседних квартирах. И, конечно, у них гораздо меньше возможности обратиться за советом и помощью.
Вот почему так важно учить ребят задавать вопросы. После жизни в детском доме им кажется, что все предопределено, что они мало на что могут повлиять.
Одна девушка мне говорит: «У меня уже неделю болит зуб». Я начинаю объяснять, что в этой ситуации идут в поликлинику. «Я не знаю, где поликлиника», — отвечает она. Для неё это непреодолимое препятствие.
У многих из них есть привычка: если существует проблема, но нет готового решения — это конец. Нужно учиться искать решения проблемы.
Они знают, что такое страдание, и реально выкладываются.
Одна из моих учениц работает в ковидной больнице. Ее собственное здоровье за это время пострадало, но она не уходит. Говорит, что это ее ответственность: если она может помочь, то должна помочь. Девушка помогла спасти человека, который мог лишиться ноги.
Возможность дать этим детям шанс, внести вклад в то, чтобы они смогли работать, обеспечивать свою семью, жить с нами, а иногда и спасать нас — вот что ценно.
«Большая Перемена» — это не просто название, это суть того, что происходит в жизни ребят, получающих помощь фонда. Там воспитанникам и выпускникам детских домов помогают наверстать упущенное по школьной программе и подготовиться к сдаче экзаменов за 9 или 11 класс; развивать навыки самостоятельной работы, учебы, жизни в целом; определиться с профессией, найти достойную работу; расширить круг интересов; научиться строить отношения с окружающими людьми.
