Как часто мы оказываемся в ситуации, когда не знаем, как корректно общаться с человеком с инвалидностью? Обычно в этом случае мы боимся обидеть, сказать или сделать что-то не так. Практикующий психолог, член Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии Ульяна Полянская по просьбе инклюзивного проекта Everland рассказала о том, что поможет выстроить общение правильно.
Все истории в материале рассказаны с разрешения клиентов, детали опущены или изменены в целях конфиденциальности.
История Ольги
— Я боялась. Я хотела предупредить вас о том, что... ну, вы видите. Но потом подумала: а что, если после этого вы откажетесь со мной работать? И решила просто прийти — будь что будет.
Левая рука Ольги висит плетью. Пять лет назад — внезапный инсульт, восстановление произошло не полностью.
— Ольга, а вы сможете мне рассказать, чего вы боялись, когда думали о том, что нужно предупредить меня?
— Я боялась вас напугать. Что вы увидите меня, не будете готовы и испугаетесь. А я буду виновата перед вами.
— Знаете, я сейчас думаю о том, было ли мне нужно об этом знать заранее... Когда я вас увидела, я не испытала никакого страха. Скорее, у меня было смущение — в начале встречи я задержалась взглядом на вашей руке чуть дольше, чем позволяли правила приличия. И я переживала, что могу этим вниманием смутить вас.
— Получается, что я боялась напугать вас, а вы переживали, что смутили меня?!
Мы смеемся. В кабинете нас трое: я, Ольга и ее физическое состояние. Можно изо всех сил делать вид, что ничего не происходит, но мы обе будем знать, что врем друг другу своим поведением. Ольга испытывает тревогу: примут ли ее такой. Я же нахожусь в напряжении: как создать такой контакт, чтобы нам обеим в нем было комфортно? Для успешной работы очень важен баланс: если мы проскочим тему физического состояния Ольги, то повиснет тягостная недосказанность. Если мы избыточно сфокусируемся на ограничении — мы так и не встретимся как две личности. А ведь во фразе «люди с ограниченными возможностями» ключевое слово — ЛЮДИ. Все остальное — это уже детали. Важные, но детали.
— А как вы обычно работаете с такими, как я? Ну, с инвалидами?
— Так же, как и со всеми. С людьми. Но у меня есть к вам просьба.
— Какая?
— Если вам нужна от меня физическая помощь, скажем, помочь принести в кабинет чай, то просто говорите мне: «Ульяна, помогите, пожалуйста». Мне это нужно, чтобы понять баланс. Где точно нужно помочь, а где не стоит навязывать помощь. Вы сможете мне давать такой сигнал?
— Да, вполне.
— Вы мне очень этим поможете, спасибо.
В Пекине мне довелось работать с группой танцоров, брат одной из участниц группы охотно нам помогал. У него была проблема с руками — они почти не двигались. И он все делал ногами, и надо сказать, весьма успешно. Например, у него получалось заниматься каллиграфией, держа кисть пальцами стопы. Он считался высококлассным мастером, его работы хорошо продавались. Отношение танцоров-китайцев к нему было очень душевное, его все кормили, обнимали и проявляли внимание. Мне, русской, было немного странно за этим наблюдать. Но китайская культура очень телесна, возможно, это было одно из проявлений этого культурного кода.
Мы же — суровая северная страна, и мне кажется, что наша ментальность пропитана напряженной борьбой с неласковой природой. С одной стороны, мы имеем в культуре дух коллективизма и взаимопомощи, ибо без взаимопомощи на севере не выжить. С другой, у нас есть императив «будь сильным». Слабость может быть воспринята как угроза. А уязвимость — это что-то, что нужно или избегать или окружать заботой. Поэтому люди с ограничением по здоровью могут сталкиваться с очень напряженными реакциями — от страха («а вдруг такое произойдет со мной?») до растерянности («как предложить помощь, чтобы не обидеть?»).
Все эти реакции так или иначе фокусируются на теме ограничения здоровья, а не на личностном контакте. В человеке же, в первую очередь, важно увидеть такую же личность, как и вы сами. Тогда и диалог между вами будет выстраиваться совершенно иначе, и ваши предложения о помощи будут восприняты правильно.
История Лены
— Здорово, что они мне помогают. Иногда могут из столовой чая принести. Книжками делятся, когда из библиотеки приносят. У нас группа дружная, мне нравится.
У Лены генетическое заболевание, ей сложно много ходить, она быстро устает. Лена закончила школу с золотой медалью, поступила на лингвистику, учится на первом курсе. Пришла с проблемой: «раздражают одногруппники».
— ...и вот как мне им объяснить, что я не только хрупкое существо, которому нужна помощь, но и человек, которому нужны друзья?
— Слушай, ну с одной стороны, у вас уже хороший контакт — группа дружная. С другой, у меня ощущение, что одногруппники настолько увлеклись поддержкой тебя, что как-то забыли, что с тобой еще и дружить можно.
— Вот да! Именно так я чувствую! И поэтому у меня часто раздражение, мне себя все время одергивать приходится. Люди настолько хорошо ко мне относятся, а я вот так бешусь.
— Сложно не раздражаться, когда тебя игнорируют как личность, пусть даже из хороших побуждений. А давай мы с тобой подумаем, как для тебя выглядит дружба?
— Ой, я даже не знаю... Ну как люди дружат — общаются как-то. Ох, кажется, я даже не знаю, как это — дружить! Я знаю, как выглядит помощь, но я совсем не знаю, как выглядит дружба...
— Если сравнить с помощью, то, наверное, в дружбе появляется элемент обмена, когда ты в ответ что-то отдаешь, тогда как в помощи только принимаешь, благодаришь.
— Я поняла! Я ведь все время просто принимаю. Я привыкла, что так заведено: люди помогают. Они мне помогают, а я слабая. Этим мои отношения с людьми и исчерпывались. А ведь я тоже могу что-то отдавать. Помогать в ответ хотя бы.
— Давай подумаем, что бы ты могла отдать в ответ?
— Ну, я точно могу выслушать человека, если ему грустно. По учебе могу помочь — она у меня хорошо идет. А ведь я никогда не рассматривала себя как человека, которому есть что дать в ответ!
Нам, как обществу, нужно развивать социальную концепцию инвалидности. Чтобы появилось восприятие людей с ограниченными возможностями, прежде всего, как людей — со своими способностями, талантами, духовными и эмоциональными потребностями. И чтобы сами люди с ограничениями ощущали свои собственные сильные стороны, чувствовали свою возможность к взаимообмену в контакте с другими людьми на равных. Избыточная опека со стороны друзей в истории с Леной показывает, что такой подход также приводит к дисбалансу в отношениях, и не помогает проявлять себя и свою индивидуальность людям с ограниченными возможностями.
История Ирины
— Ну и вот как, как мне с ней общаться? Я боюсь нахамить, я лишнее движение боюсь сделать! Я разрываюсь: вдруг не помогу там, где нужно, но и вдруг полезу с помощью там, где не нужно. И бессердечной не хочется быть, но и бестактной оказаться не хочется.
У Ирины появилась новая коллега, Неля. Она пользуется инвалидным креслом, так как с детства не может ходить. И на сессии мы обсуждаем, как выстроить общение с Нелей.
— Ир, а ты как себя ведешь в вопросе ее физического состояния? Что Неле пытаешься транслировать своим поведением?
— Ну что я ее воспринимаю на равных, как-то пытаюсь не акцентировать внимание на ее состоянии...
— Хм. Похоже ли это на то, что ты изо всех сил врешь поведением, будто ничего не замечаешь?
— Э-э-э... Слушай, ну да.
— И при этом вы обе прекрасно знаете, — и ты, и Неля, — что у нее есть ограничение, верно?
— Ну да.
— А что произойдет, если ты перестанешь делать вид, что ничего не замечаешь?
— Ну вдруг я ее тогда как-то случайно унижу, обижу...
— Поведешь себя так, будто вы не на равных?
— Ну вроде того, но это звучит как-то ужасно.
— Считаешь ли ты ее равной себе — как человека, как личность?
— Ну да, конечно!
— А возможен ли для тебя вариант честного признания ее состояния — оставаясь на равных?
— Ну да... Слушай, так я же просто у нее спросить могу, какая помощь ей нужна и когда, она будет мне говорить — и все!
— Можешь ли ты спокойно отнестись к тому, что у Нели есть ограничение, и что ни ты, ни она прямо сейчас не могут это ограничение убрать, что оно есть и будет?
— Хм. А ведь действительно — я как будто себя обязанной чувствую. То ли вина, что у меня этого всего нет, то ли тревога, что надо что-то специальное для Нели делать...
Как специалист, я долго искала опору, которая мне помогла бы работать с людьми с ограниченными возможностями. Мне помог разговор с моим супервизором, когда мы обсуждали... плачущих людей. Говорили о том, что в работе с клиентами очень важно уметь выдерживать плачущего человека и ничего с ним не делать. Не пытаться немедленно его развеселить. Не стараться тотчас же исправить ситуацию, из-за которой он плачет. Не бояться того, что он сейчас чувствует себя плохо. Не грызть себя за бессилие, что не могу ничего сделать, чтобы он не плакал. Иными словами — не требовать от себя радикально улучшить состояние другого человека. Это бессмысленное требование, которое невозможно выполнить. Как только перестаешь требовать от себя невозможного — можешь просто быть с человеком, принимать его в том состоянии, в котором он сейчас есть.
А ведь это очень похоже на те действия, которые внутри себя нужно сделать, чтобы спокойно и с полным принятием общаться с людьми с ограниченными возможностями. Не нужно разводить избыточную помогательную суету. Не бойтесь задавать вопросы, шутить, предлагать темы для разговора. В этом случае у вас пропадет тягостная вина за то, что у человека есть ограничение, а у вас его нет. И тогда получится сделать главное — остаться собой, быть в контакте с другим человеком и сфокусироваться на общении.
