Люди, мечтавшие сделать искусство доступным для всех без исключения, появились в России еще в 60-е годы прошлого века.
Анатолий Вержбицкий, сын расстрелянного в 37-м музыканта, выдающийся просветитель и создатель методики записи «говорящей» книги, загорелся идеей познакомить незрячих людей с живописью.
И не просто рассказать о том или ином объекте, а передать, что чувствует человек видящий.
Для этого полотно нужно было описать, сопроводив выдержками из теории живописи и музыкой.
Тифлокомментирование — описание объектов искусства, замещающее его визуальное восприятие, составленное специально для незрячих людей - появилось в России как услуга приблизительно в начале XX века. Сегодня оно распространено в большинстве стран.
Источник вдохновения — быть полезными людям
В 2016 году вступил в силу закон о доступной среде, направленный на облегчение жизни людей с ограниченными возможностями здоровья. С тех пор почти во всех крупных музеях начали в обязательном порядке проводить экскурсии для незрячих и слабовидящих.
Но вербальное описание не дает такого сильного эффекта, как тактильное восприятие.
Для незрячего человека лучше один раз потрогать предмет, чем десять раз о нем услышать. Поэтому появилось новое направление в инклюзивном искусстве: изготовление тактильных копий.
Ольга и Михаил Шу
Супруги Ольга и Михаил Шу большую часть времени проводят в своей мастерской. Ольга — профессиональный скульптор, Михаил — инженер.
Вместе они вот уже пять лет работают над адаптацией произведений искусства для людей с нарушением зрения. Они много общаются с незрячими людьми, ходят вместе с ними на экскурсии, где получают восторженные отклики, вдохновляющие их развивать именно это направление.
Лариса Овцынова, журналист портала «Особый взгляд», искусствовед, незрячая
Можно по-настоящему воспринимать что-то глазами или руками. Работы Оли и Михаила — это дверь, через которую мы проникаем в искусство. Если бы не их труд, живопись осталась бы недоступной для нас.
Нужно быть честным: тактильная копия не может полностью заменить визуальный ряд.
Сейчас в Музее русского импрессионизма установлены так называемые тактильные станции: к каждой картине подбираются запахи, музыка, образцы полотен и тканей.
Это вызывает дополнительные эмоции, пробуждает воображение.
Оля и Михаил мастерски делают рельеф определенной высоты. Если рельеф высокий или низкий — он трудно читаем. Важно сделать его понятным, передающим представление о размерах произведения. Детали, которые трудно воспринимать тактильно, нуждаются в дополнительном описании.
Многофигурная композиция Якоба Йорданса в ГМИИ имени А. С. Пушкина, сделанная четой Шу, очень понятна. На выставке японской эпохи Эдо можно было потрогать старинные вееры, ширмы, понюхать зеленый чай, пучки лотоса.
В Музее современного искусства «Гараж» провели целый курс по истории живописи, дополненный тактильными моделями.
Меня впечатляют работы Эдгара Дега и Клода Моне, хоть они и сложны для тактильного восприятия.
Цвет и воздушную среду импрессионистов очень сложно передать. Но сотрудникам музея, Ольге и Михаилу это удалось. Воображение заработало на полную мощь.
Раньше в музеях экспонаты трогать категорически не разрешали. Фактически музеи были для нас недоступны. Сейчас таким, как мы, идут навстречу. Хочется, конечно, чтобы среда становилась еще доступнее. Но за последние пять лет для особенных людей сделано очень многое.
Ольга и Михаил Шу
«Убить» художника
Ольга делает копию полотна из скульптурного пластилина. Затем с помощью специальных инструментов тщательно прорабатывает каждую деталь.
Тактильная копия не всегда повторяет оригинал со стопроцентной точностью. Ольга шутит: нужно слегка убить в себе художника, чтобы не переборщить с фактурами и деталями.
Объект должен быть не только визуально красив, но и тактильно понятен.
Потом Михаил делает формы из специального силикона, которые в точности повторяют пластилиновые модели.
Рельефные копии полотен могут быть интересны не только для людей с проблемами зрения. Любой посетитель может надеть темные очки и ощутить знакомые произведения по-новому.
Ольга Шу:
- То, чем я занимаюсь, интересно. С одной стороны, чувствую себя переводчиком, с другой — леплю рельефы по эскизам лучших из лучших. Как будто работаю в паре с великими мастерами прошлого.
Я люблю начало XX века. С удовольствием работаю с Матиссом, Пикассо, Сезанном. Более старые вещи получаются труднее, но дают возможность воспитать в себе терпение.
Я часто езжу по заграничным музеям, присматриваюсь, и не сказала бы, что мы здесь, в России, отстаем.
Быть может, в чем-то даже опережаем. Мне нравится, что мы работаем с объемом, делаем картины по скульптурным технологиям: контуры, силуэт, пространство — все это можно увидеть.
Мне очень нравится то, что делают коллеги из французской Tactile Studio — полномасштабный рассказ о произведениях архитектуры.
Очень радует, что это направление — адаптация искусства для людей с теми или иными особенностями здоровья — на сегодняшний день развивается семимильными шагами.
Действующие выставки с тактильными моделями
«Импрессионизм и испанское искусство», Музей русского импрессионизма
«Единомышленники», проект Музея современного искусства «Гараж» и ГЦСИ «Арсенал» (Нижний Новгород)
